В минувшую пятницу бердчанка Валентина Архипова направила в приемные уполномоченного по правам человека в РФ, полпреда президента в СФО, губернатора и военного комиссара Новосибирской области открытое письмо, в котором рассказала о злоключениях своего сына в армии и о том, почему ей пришлось выкрасть 18-летнего Сашу из челябинского военного госпиталя, куда его поместили с закрытой черепно-мозговой травмой и сломанной рукой. Чтобы выяснить, почему родителям юноши пришлось прибегнуть к крайним мерам, корреспондент НГС.НОВОСТИ отправился в Бердск.
Обычная девятиэтажка. Поднимаюсь на шестой этаж, в трехкомнатную квартиру семьи Архиповых. Дверь открывает Валентина Александровна. Она вся в черном, хотя самое страшное с ее сыном уже позади. Муж на работе. Из дальней комнаты выглядывает улыбающееся личико девочки — это младшая дочка. Старший сын Олег, недавно отслуживший 2 года в президентском полку, живет уже отдельно. В серванте стоит его фотография: гордый, с улыбкой до ушей, в бескозырке, он приобнимает брата, еще школьника. С кухни без умолку щебечет какая-то пташка, в ноги тычется носом черная болонка. Обычная семья…
Справка: Александр Архипов проходил срочную службу связистом в батальоне обеспечения при Челябинском высшем военном авиационном училище штурманов с 13 ноября 2007 года. После инцидента, произошедшего с ним 2 марта 2008 года, был помещен в военный госпиталь.
Валентина Александровна, почему вы выкрали сына из военного госпиталя?
Понимаете, это же не вчера все началось. И когда Саша позвонил мне и сказал, что он в госпитале, я сразу все поняла. Ведь жаловаться на регулярные издевательства и избиения он начал еще с Нового года. Он и до этого намекал, что не все у него гладко, но говорил, что со временем все должно наладиться.
Бить его тоже начали с Нового года?
Сашу и других молодых парней начали избивать с первого дня службы. А впервые моему сыну досталось еще в поезде, на который мы посадили его в Новосибирске, когда провожали на службу. Ночью какие-то дагестанцы вывели его в тамбур, отобрали деньги и побили. Старослужащие же впервые избили его на курсах молодого бойца. Как говорит сын, били в основном в грудь, ноги, плечи. По лицу били ладошкой.
Командирам жаловались?
Когда я спросила Сашу, почему они не пожалуются командиру роты, он мне ответил, что как можно жаловаться человеку, который заходит в казарму и, увидев, что «деды» сидят на кроватях и пьют пиво, молча разворачивается и уходит. Потому что если он хоть слово скажет, его просто посылают на три буквы. У них вообще не было никакой дисциплины в части. Сын рассказывал, что как-то пьяный рядовой накостылял 50-летнему старшему прапорщику. Дело спустили на тормозах.
Но если парней постоянно избивали, неужели этого не было видно на медосмотрах в санчасти?
Все было прекрасно видно. Но помимо того что у них там никакой дисциплины, так еще и сплошная круговая порука. Вы знаете, когда я приехала в челябинский госпиталь к сыну, то врачи мне сказали, что я зря волнуюсь — у него якобы легкое ОРВИ и вывих локтевого сустава. Притом что Сашу рвало, температура 39,5, сосредоточиться не может, весь бледный, глаза ввалились. Потом, уже в бердской больнице, ему поставили диагноз «закрытая черепно-мозговая травма». Так же и с другими мальчишками. Там одного паренька избили до такой степени, что у него уши посинели. В санчасти поставили диагноз «обморожение ушей». Еще одного сильно ударили в живот, и происхождение синяка врачи объяснили тем, что, возвращаясь из туалета, солдат наткнулся на дверную ручку.
Кроме побега, не видели других мер?
Буквально за неделю до того злополучного вечера, когда Сашу заставили спускаться на простынях из окна второго этажа за пивом, и он сорвался на обледенелую землю, я звонила их командиру роты. Представилась мамой одного из солдат, рассказала о всех тех ужасах, что сама узнала от сына. Командир меня горячо поблагодарил, сказал, что непременно разберется. А потом мне Саша рассказал, что в тот же вечер он построил всех «дедов» и сказал им, что кто-то из молодых настучал, и он только что беседовал с чьей-то мамашей. И что если еще раз он будет со мной разговаривать, то «дедам» придется несладко. Они это восприняли по-своему и стали избивать и запугивать молодых еще сильнее. Поэтому, когда мне сын позвонил из госпиталя, то я сразу проняла, что это какие-то последствия того звонка.
Что теперь ждет вашего сына?
После того как нам чудом удалось незамеченными выйти из челябинского госпиталя и добраться на перекладных до Барабинска, а оттуда за 6 тысяч рублей на попутке до Бердска, я уже обошла все возможные инстанции: и комитет солдатских матерей, и прокуратуру, и военкоматы, и все что можно. И у меня сложилось чувство, будто мой сын совершил преступление, а я бегаю и его перед всеми выгораживаю… Что его теперь ждет? Кто бы знал? Сейчас он долечивается в Новосибирском военном госпитале. Дезертиром, слава богу, он не считается, потому что мы сразу же пошли в бердский военкомат и все рассказали. Но вообще, мне пообещали, что после госпиталя его направят в одну из частей в Новосибирске, а там будут решать.
Но я буду всеми силами добиваться двух вещей. Во-первых, чтобы сына ни в коем случае не отправили дослуживать обратно, потому что его там или искалечат, или совсем убьют. А во-вторых, чтобы все руководство училища, где он служил, понесло наказание.
И вот этого будет добиться очень сложно, потому что до сих пор официальной версией случившегося с моим сыном считается падение на пол в туалете. Самое печальное, что все его сослуживцы либо ничего не видели, либо подтверждают эту туалетную версию. // Сообщает НГС. |
