|
последние статьи >>
полный список статей >>
статьи категории Персоны >> |
Анна Шишкина: «Уличный артист постоянно находится в битве со зрителем» |
 «Странствующие куклы господина Пежо» из Санкт-Петербурга участвовали в фестивале уличных театров «Три вороны» и этнофестивале «Живая вода».
14.09.2009
Категория: Персоны
|
Пока на сцене фестиваля «Живая вода» в Кольцово настраивают аппаратуру, на лесной поляне за палатками происходит нечто. Художественный руководитель Санкт-Петербургского уличного театра «Странствующие куклы господина ПЭЖО» Анна Шишкина дает запланированный в рамках форума «Интерра» мастер-класс «Феномен театральной маски». Правда, никаких масок нет. Нет аппаратуры, где можно было показать видео, нет площадки, где все происходило бы по законам театрального пространства.
 Знакомство происходит в тесной беседке, Анна Шишкина – на столе, как на театральных подмостках, зрители напирают вокруг, вот-вот треснут перила. Спасая перила, она уводит всех на лесную поляну, и не надо никакого антуража. Стремительная рыжеволосая женщина в черной шляпе выбрасывает вперед ладони, и к ней, также раскрыв руки навстречу, устремляется толпа веселой молодежи. Податливые ученики готовы проделывать все, что она ни прикажет.
Мы абсолютно открыты! Мы ничего не боимся! Открывайся – я готов!» – дает она посыл, и через пять минут группа незнакомых друг с другом зрителей превращается в ее единомышленников. На следующий день в Первомайском сквере они вместе с артистами  творят спектакль «Принцесса Бомбилла», идут на поводу у карликов с длинными носами и бьются со злодеями и монстрами.
«Я – мозг. А также руки. И тело. С ногами и всякими другими занятными штуками. В качестве мозга, я все: выдумываю, сочиняю, обосновываю. В качестве рук изготавливаю: кукол, маски, реквизит и прочую художественную продукцию. Тело – играет», – рассказывает Анна Шишкина на официальном сайте театра, а теперь это видят те, кто захотел познакомиться с куклами господина Пежо поближе. Среди них оказался и Сибкрай.ru.
– Наш директор считает, что актер должен работать без реквизита! – заявляет Анна Шишкина.
 – Вы же свободные странствующие артисты, зачем вам директор?
– А организовать наши выступления? А проконтролировать райдер? А посчитать деньги? А накормить? Я, например, очень люблю поесть.
– Несмотря на строгого директора, странствующим куклам господина Пежо, судя по всему, академическая сцена противопоказана?
– Уличный театр – отдельная индустрия. Он не работает со стадионами, мы не выступаем на сцене – это не наш формат. Мы приезжаем на нашем рыжем автобусе на площадь, и нам надо, чтобы был огорожен определенный участок на земле, и все. Менталитет России связан с тем, что любой уличный праздник предполагает выступления фольклорных коллективов, показ того, к чему все привыкли. Нас приглашают и говорят: «Ребята, мы вам построим такую арену!» Но нам не нужна арена. Или в Санкт-Петербурге предлагают: «Давайте играть на пляже!» Но мы не будем работать на пляже, ведь мы акробаты – это нельзя показывать на песке. Мы вообще не будем делать того, чего от нас ждут.
– Но зритель охотнее воспринимает то, что ему знакомо, а значит, понятно.– Уличный артист постоянно находится в битве. Ему нужно завоевывать зрителя. Это профессия на износ. Используя большие пространства, приходится завоевывать большую аудиторию. Но если дистанция до зрителя больше двухсот метров и я не вижу глаз, то мне неинтересно.
– А если дистанция короткая, то ведь зрители могут и мешать? Бывает такое, что они чересчур активно внедряются в представление?
– В России публика всегда активно вмешивается в представление по простоте своей души. Но ведь интерактивный контакт со зрителем это и предполагает. Задача артиста – вывести спектакль из экстремальной ситуации и двигаться дальше. Наше единственное фиаско – выступление в Кронштадте. Пришли простые дети, простые взрослые. У нас – яркие маски, нарядные костюмы. Где-то в середине спектакля малыши от переизбытка чувств бросились к артистам, давай нас трогать, тормошить. И с костюмов полетели блестки. Ребятня бросилась их собирать! Вы представляете – театральные сокровища падают с неба! Ребятишки из бедных семей, у них глаза зажигаются на все, что блестит. Ситуация стала неуправляемой, мы разрулили ее чисто автоматически. Это хрупкий, трепетный мир, его нельзя разрушать грубо…
Маленькая публика вмешивается постоянно. Малыш обычно тепло одет, да еще в памперсе – ходит, как игрушка, растопырив ручки. И вот он уже на площадке, путается под ногами, тогда клоун его разворачивает, и ребенок как ни в чем не бывало идет в другую сторону – под музыку это получается и забавно, и красиво. А иногда дети теряются. Или родители просто-напросто о них забывают. И приходится «продавать» детей. Это игра. Жесткая игра. Но это часть нашей жизни.
– Что вы адресуете маленьким зрителям?
– Не верю, что все дети хорошие, ведь есть и злые, и капризные, и избалованные. И, если театр пробудил в ребенке интерес, то он должен его воспитывать. Театр должен извлечь из внутреннего мира ребенка все лучше, что там прячется, наполнить его любовью. У нас в театре дети плачут. И взрослые. Если заплакали четыре-пять человек – это для нас достижение. Хотя, конечно, уличный театр располагает не к слезам, а к смеху, и самое лучшее, когда смеются не все хором, а одиночный смех раздается в разных уголках площадки.
– Каким же должен быть персонаж уличного театра?
– Если персонаж кажется зрителю однозначно хорошим, это фиаско театра. Если плохим – тоже фиаско театра. А когда зритель задумывается, какой же этот персонаж, то, значит, театр добился своей цели.
– Вы колесите по миру – где вам комфортнее всего?
– Нам нравится выступать в Италии, на острове Сардиния – это Международные театральные фестивали «Небо за углом» и «Площадь сновидений». Там мы играли в деревнях, где живет всего сто человек и куда приезжают девять театров общим количеством триста человек. Особо щемящее чувство вызывает то, что мы бы сыграли и в русских деревнях, но где взять деревню, где осталось сто человек?
Любим международный танцевальный праздник в Германии, Рудольштадт. Во время фестиваля население этого городка увеличивается в три раза. Фестивальное пространство превращается в музыкальную шкатулку, весь день плывешь по волнам музыки. Сутки напролет крутится шарманка, вращается вокруг своей оси, сплетая разные мелодии в один клубок…
А еще люблю фестиваль в Рудольштадте за то, что там устанавливается большая палатка для артистов. И там они едят. Это немаловажно! Ведь они там общаются, они могут спокойно посидеть и поговорить, а когда работают, вообще словом не успевают перекинуться.
– А на «Трех воронах» пообщаться успели? И, как самый первый в Новосибирске фестиваль уличных театров, он здорово отличается от европейских?
– Фестиваль молодой, поэтому мы с него много не спрашиваем. В силу организационных накладок для мастер-класса не было ни площадки, ни звука. Пришлось импровизировать – первый раз я проводила мастер-класс с беганьем по столу. Но благодаря «Трем воронам» мы с коллегами смогли встретиться в Новосибирске. Очень рада была Бернарду Шнайдеру из Германии – мы часто работаем на одной площадке, но поговорить некогда, а здесь поговорили! И вот еще как получается. Сидим вместе на пресс-конференции в «Бродячей собаке» и не узнаем друг друга без грима. А когда начинаем гримироваться, то понимаем – это же наши друзья! Я не сразу поняла на пресс-конференции, что передо мной Алексей Меркушева, который показал на «Трех воронах» спектакль «Экзорцизм», – мы впервые посмотрели друг другу в лицо без грима и без масок. Это дорогого стоит.
– Вы рассказали, что должен уметь артист. А что должен уметь зритель?
– Быть зрителем – тоже искусство. Нужно уметь принимать то, что тебе дают! Если публика воспитана на хорошем театре, то она приходить не позырить, а воспринимать искусство. Вдумчивая, требовательная, внимательная аудитория может повернуться к тебе спиной, если ты предлагаешь некачественный продукт.
А максимальное чудо – это когда вы сделали что-то со зрителем. Сделали непонятно чем – тем, что невозможно удержать в руках. Для него это должно быть самое сильное впечатление до конца жизни. Посмотрел спектакль в три года, а в старости говорит: не помню, как называлось, но помню, что это было!
Яна Колесинская |
| 14.09.2009
|
|
