|
последние статьи >>
полный список статей >>
статьи категории Театр >> |
«Макбет» между «Пиковой дамой» и «Маскарадом» |
 Молодой режиссер Тимофей Кулябин поставил в театре «Красный факел» шекспировскую трагедию «Макбет», действие которой происходит в наше время.
19.05.2009
Категория: Театр
|
Одни спектакли помнятся подробно, чуть ли ни до мизансцены. От других остается некий волнующий, тревожащий образ. Как из сложного классического концерта порой запоминается одна, самая простая, тема, неся в себе настроение всех хитросплетений. Кстати, о музыке: стоит мне услышать песню Fly me to the moon, некогда звучавшую в исполнении сладкоголосого Фрэнка Синатры, а ныне — более энергично — перепеваемую в современных ремиксах, и перед глазами мгновенно возникает сновидчески нереальное струение света в новосибирском «Макбете».
Шекспира в «Красном факеле» поставил Тимофей Кулябин. В смелости ему не откажешь. Вслед за одной «несчастливой» пьесой он готовится — отвлекшись на пару-тройку обычных — к постановке другой — лермонтовского «Маскарада». А начал — с дипломного Гоголя… Впрочем, молодой режиссер считает, что с мистическими авторами, навлекающими беду на театры, рискнувшие замахнуться могут договариваться: прежде всего, точно зная и вслух озвучивая, что ты хотят сказать постановкой. Хотя это — уже секреты внутренней режиссерской кухни. Или кодекса профессиональной нравственности. За последние два года (после окончания РАТИ у Олега Кудряшова) Тимофей так много ставил и так часто имя его мелькало в печати, что добавлять «молодой» как-то уже неактуально. Вернувшись к началу, добавлю: краснофакельская «Пиковая дама» в постановке Тимофея как раз помнится подробно, это четко структурированный, рациональный спектакль, несмотря на всю игровую запредельность. «Макбет» захватывает и увлекает. Трехчасовой спектакль с двумя антрактами смотрится зрителями напряженно, как-то они ошарашены. В зале то и дело слышится испуганное или восхищенное «ах». В антрактах никто не уходит. Прежде всего, этот «Макбет» интересен органичным сочетанием конкретности, даже жесткости — и колдовской атмосферы, в которой разные реальности не просто проникают друг в друга — одновременно существуют на равных.
Сценография не просто минималистична — аскетична. И в то же время функциональна и масштабна, элегантна и сногсшибательно эффектна. Несколько подвижных узких вертикальных ставок с закрепленными по всей их длине фонарями и световой занавес — все. Художник Олег Головко и режиссер по свету Евгений Ганзбург крутят все это (во всех смыслах), как хотят. Лучи, то рассеивающие призрачное мерцание, то пересекающиеся, как клинки, то отвесно пронзающие сцену — сверху вниз или вдоль — создают атмосферу ведьмовского шабаша, ожившего леса, поля битвы, дворца с готовящимся заговором. Ставки то возвышаются как горящие колонны, то шевелятся как дубы, то, медленно накреняясь, ложась и паря над сценой, становятся столом во время пира, на который являются призраки, то — мимолетно — напоминают крест. Кроме упомянутого Fly me to the moon (здесь поет Джулия Лондон) в музыкальном оформлении режиссер и ответственный за это дело Николай Якимов использовали добрый десяток фрагментов песен, концертов разных времен и стилей, спрессованных в зловещий и щемящий сердце микс — Вивальди соседствует с «квинами», Бах — с Мартыновым, джаз — с конпемпорари.
Балетмейстер Ирина Ляховская вымуштровала артистов, с дьявольской отдачей танцующих вполне материальные столкновения и нематериальные предчувствия. (Справедливости ради, дружат танцующие все-таки больше с куражом, чем с техникой, а иногда их живописная массовка слишком уж красива. Но в целом — ох как работает на атмосферу!)
В общем, в этом спектакле царит некая зловеще-потусторонняя аура, которая воздействует на эмоциональную сферу, на подсознание, ворожит и завораживает, донося режиссерскую мысль контрабандой. Вернее не донося — внедряя, врезая. На уровне 25-го кадра, так сказать. Как в фильме. Или — точнее — как в клипе. Ведь режиссерская концепция подается в будто бы не связанных друг с другом, мгновенно сменяющихся фрагментах. (Что очень даже привычно современной публике, особенно молодой.) А мысль, собственно, проста. (И, может быть, потому особенно важна.) Ответить на вопрос, про ЧТО спектакль, нетрудно.
Про мужскую дружбу, которую можно предать, поддавшись соблазну, но нельзя потерять — даже после смерти. Потому и страшно — перед умершими так же отвечаешь, как перед живыми. Даже пока ты еще жив.
В спектакле Тимофея Кулябина герои не утратили вкуса к жизни, на все реагируют остро, спонтанно. Они — молоды (даже ведьмы — безмозглые тусовщицы, с вечной жвачкой и сленговым говорком). Макбет — Константин Телегин и Банко — Илья Куропаткин — друзья по войне, как «по судьбам», оба они — «птенцы гнезда» Дункана (Игорь Белозеров), опытного, печального и мудрого. Тем страшнее отступничество Макбета, которое не объясняется в спектакле — иррациональный ли ведьмин соблазн, подтолкнувший инстинкт самоутверждения героя, привычка ли к убийству или почти мальчишеская жажда доказать свою крутизну тому причиной, как бы то ни было, но убив Дункана (как отца родного), Макбет отвергает главное в своей жизни, ее основу — мужское военное братство. А значит — он обречен. Включается механизм не только разрушения всего вокруг, но и саморазрушения. Леди Макбет здесь (Ирина Кривонос) — ввязавшаяся в чужую войну девчонка, поплатившаяся за желание быть как возлюбленный, быть сильнее, чем он. Главная же история — мужская. История мужской дружбы отнюдь не благостна — едва начинается спектакль, из-под колосников падают, вонзаясь в сцену, острые мечи. Эта метафора идущей войны пострашнее танцевальных битв. Именно на кровавой ниве родилась дружба героев — с осознания зыбкости грани между жизнью и смертью, с повседневностью убийства, но и с верой в дружеское плечо. Связь героев-солдат так сильна, что ее не разрушить ничем, она уже состоялась и закреплена навеки совместно пролитой кровью. И после смерти призраки Банко и Дункана являются к Макбету не ради мщения, а ради пробуждения его души и утверждения: мы все равно вместе. Ну, чтобы хотя бы поиграть в футбол под звуки Fly me to the moon. Ад не там — за пределами смерти. То есть там он есть, но грешников в нем нет — по позднему Метерлинку. Потому что нет ничего мучительнее осознания своего греха, которое происходит здесь. Именно для того, чтобы дать шанс искупления, возвращаются призраки в этот мир к Макбету. И он уже готов явиться к ним — туда. Другое — супружеская чета Макдуффов, главных в этом спектакле обвинителей. Их история — плотская, страстная, психологически подробная, дана без динамики — как единовременный снимок, слепок множества переплетенных, гипертрофированно ярких, одновременно существующих чувств. Елена Жданова играет всепоглощающую материнскую любовь и абсолютный ужас страдания из-за гибели детей. Лаврентий Сорокин — исступленную ненависть и воплощенное возмездие. В их истории, кстати, как и в истории леди Макбет ¬ оттенок античной трагедии, хотя способ существования вроде бы реалистический. Актерские работы очень хороши. Понятное дело, Белозеров, Сорокин, Жданова. Трактовки образов необычные, но в качестве исполнения сомневаться не приходилось. Даже Кривонос — хорошая характерная героиня, от которой трудно было ожидать трагедийности, но чувство стиля ей обычно не изменяет. Другое дело Телегин, несколько лет назад переманенный в «Факел» из барнаульского театра (на первом «Сибирском транзите» он очень всем показался в роли Мекки Ножа). В Новосибирске он хоть и играл много, но явно был недооценен и недораскрыт. Во многих его ролях, сыгранных умно и органично, присутствовала некая… мешковатость. А вот в Макбете — ясность стиля, гибкость тела и души, увлеченность и точность. Куропаткин — Банко вообще только в этом сезоне появился в «Факеле» — и такая удача. Не скучный осторожный друг-благожелатель, привыкший ко вторым ролям и нелогично превратившийся в загробного мстителя, а, по сути, alter ego Макбета. Брат-близнец, часть жизни и души, без которой все теряет смысл. Спектакль Тимофея Кулябина можно упрекнуть в том, что он сужает великую трагедию, слишком радикально переводит ее на современный язык — прежде всего для молодежи и зрителей, воспитанных на массовой эстетике. Но это отнюдь не спекуляция и вызвано, конечно, юным возрастом постановщика, который хочет всего и сразу, но не только этим. Главное — уважение к зрителю, каким бы он ни был, и желание быть услышанным. И в результате — этот «Макбет» увлекает и захватывает (см. выше). И, да простит меня театр, на этом спектакле, как в цирке, радостно почувствовать себя простецом — увидеть историю одного из легендарных злодеев совершенно впервые.
Александра Лаврова, «Страстной бульвар» |
| 19.05.2009
|
Все архивы статей за прошедшие периоды:17 апреля 2008 - 06 марта 2009, (25)
|
