|
последние статьи >>
полный список статей >>
статьи категории Театр >> |
Безумие по Буковски |
 Выпускник мастерской Льва Додина Семен Александровский приехал в Новосибирск из Питера и показал моноспектакль «История обыкновенного безумия» в «Бродячей собаке».
21.02.2010
Категория: Театр
|
 «Буковски плакал, когда Джуди Гарленд пела в зале нью-йоркской филармонии, Буковски плакал, когда Шерли Тепл пела "В моем супе печенье в форме зверюшек", Буковски плакал в дешевых ночлежках, Буковски не умеет одеваться, Буковски не умеет разговаривать, Буковски боится женщин, у Буковски слабый желудок, Буковски полон страхов и ненавидит словари, монахинь, мелочь, автобусы, церкви, парковые скамейки, пауков, мух, блох, фанатиков; Буковски не воевал. Буковски стар и уже сорок пять лет не запускал бумажного змея» – читает один из своих монологов Семен Александровский на сцене «Бродячей собаки» 20 февраля.
Хотя если это моноспектакль, то все диалоги – все равно монологи. Монологи не Семена, а Чарльза Буковски. Бука. Речь персонажей и их поведение зритель вдыхает с дымом его сигар, глотает вместе с его виски, видит через его женщин. На сцене не Семен Александровский, приехавший на гастроли  из Питера. На сцене Бук, материализовавшийся в артисте. Попрекают тем, что Александровский слишком красив и молод для Бука. Ну и что ж? Зато точенные пластичные руки, о которых Чарльз писал, как о единственном прекрасном в нем самом. Зато расслабленная усмешка на лице, мятая синяя рубашка, закатанная по локоть, зато шляпа – непременный аксессуар. Зато такая непроизвольная расслабленность во всех жестах и гримасах, такая достаточность и завершенность всех эмоций, что театральность куда-то исчезает, и, кажется, будто слушаешь истории о чьих-то похождениях, запросто рассказываемые тебе за стойкой бара.
И чем дальше, тем неправдоподобнее становятся истории, одновременно поднимаясь от будничности к вопросам бытия: от геморроя к жизни и смерти. За полтора часа непрерывных баек герой вливает в себя бутылку виски. Так что это для трезвого его трагикомические рассказы – небылицы. Это трезвому не понять всей сути. Это трезвый посчитает Бука безумцем. Но безумие – это норма жизни. Поэтому и спектакль называется «История обыкновенного безумия». Ничего из ряда вон выходящего. Это трезвый странен, потому что общество вынуждает художника, человека с тонкой  душой, надевать маску мерзавца-забулдыги.
Если ты все еще, несмотря ни на что, трезв и не веришь Буку (или его альтерэго Генри Чинасски), если ты морщишься от матерных словечек, от эротических пассажей, от того, что все действия называются своими именами, если тебе щиплет глаза от натурализма правды, которым напитан спектакль, – тебе не место в зрительном зале. Ты не испытывал боли. А ведь в ней самая соль жизни. Об этом говорил в беседе после выступления Семен Александровский – режиссер и актер спектакля.
«Самое главное в жизни – это любовь» – так считает выпускник мастерской Льва Додина. Он говорит, что герой симпатичен ему, потому что это человек, который выбрал нищету и боль взамен лжи, это свободный художник, не поступившийся своими принципами в угоду обществу. Он опустившийся человек, но он не опустился до лицемерия. У него почти не осталось души, но «если у тебя осталось немного души и ты знаешь об этом, значит, у тебя еще есть душа». И композиция «Somewhere over the rainbow» в исполнении Джуди Гарленд, обрамляющая спектакль, довершает идею чувствительности персонажа своей лиричной сказочностью. Ту же идею несет в себе и музыка Тома Уэйтса, сопровождавшая фрагменты историй Бука. По словам Семена Александровского, это музыка чувств.
Образ спектакля не состоялся бы и без непринужденной организации сценического пространства. «С ума сходят поодиночке», как всем известно, вот герой и разговаривает сам с собой… наедине со стулом, столом с печатной машинкой, стопкой листов, бутылкой, стаканом, сигаретами и спичками, со многими людьми, которые не присутствуют там по-настоящему, и многими людьми в зале то похохатывающими, то скорбно молчащими. Он одинок в толпе.
А на заднем плане – картина по мотивам работ самого Буковски, который был не только писателем, но и художником. Радужно-разноцветная, напоминающая некую племенную живопись. И на этой декорации выдержка из стихотворения Чарльза Буковски: «Отправляйся в Тибет. // Прокатись на верблюде. // Изучай Библию. // Выкраси туфли индиго. // Отпусти бороду. //…// Только не надо писать стихи».
Счастлив ли был Буковски, если предостерегал молодежь от того пути, который избрал сам? Неизвестно. Буковски состоит из парадоксов и фрагментов мозаики, которые не могут состыковаться друг с другом. Но это только на первый взгляд. Так на первый поверхностный взгляд Бук – пропащая душа. А если всмотреться – ДУША.
Татьяна Настина |
| 21.02.2010
|
|
| в июне 2010 г заканчиваю иркутское театральное училище актер театра хочу найти себя в работе |
|
| "БС" стала высокоинтеллектуальным заведением! Браво-бис. Но меню там дороговато. |
|
| Пить виски и курить на этом спектакле - в самый раз) Сокращается расстояние между героем и зрителями, да и автор тоже говорит про ощущение рассказов за барной стойкой) |
|
| Чувствуется, что автор статьи проникся спектаклем - и сумел это передать! Но почему это происходило в некой "Бродячей собаке": а не в театре? Там едят, пьют. Три раза довелось бывать в этом заведеньи там всегда ели и пили! |
|
