29 августа исполнилось 57 лет со дня испытания первой советской атомной бомбы. В этот день в Нарымском сквере, у стелы в память жертв радиации, собираются ветераны подразделений особого риска – те, кто ценой своего здоровья ковал ядерный щит родины.
В этом году у памятного знака было всего несколько десятков людей. Два скромных венка и алые гвоздики в память о тех, кто ушел из жизни, зачастую еще совсем молодым. Константин Протасов, через руки которого прошли практически все первые советские атомные и водородные бомбы вспоминает, как в 1958 году, сразу после окончания Ростовского ракетно-артиллерийского командно-инженерного училища, его отправили на секретный подземный завод техником по сборке ядерных боеприпасов:
«Что мы тогда понимали, по сути дела, еще ведь мальчишки. Но чувство того, что мы делаем очень важное для страны дело – это было самое главное для нас».
Для защиты от империалистических агрессоров родине требовался ядерный щит, и ковали его в большинстве своем молодые солдаты и офицеры. При этом официально Минобороны не имело отношения к производству ядерного оружия – этим занималось специально созданное еще в сталинские времена Министерство среднего машиностроения, первым куратором которого был Лаврентий Берия.
Майор запаса Протасов до сих пор носит на лацкане пиджака значок с символикой этого ведомства. Любопытно, но на предприятии, где служил молодой офицер, даже обращаться друг к другу было принято не по званию, а по имени-отчеству, как на гражданке. Об опасности радиации им тогда предпочитали не говорить. «Когда командиры уже понимали, что мы дозу получили значительную, нас поднимали из шахты, садили на автобус, везли в столовую и день-два давали отдохнуть», - рассказывает Константин Протасов.
Из выпуска лейтенанта Протасова на тот завод, расположение которого он до сих пор не имеет права разглашать, попало 9 лейтенантов. Не прошло и года, как двоих уже комиссовали - настолько ухудшилось здоровье. Офицерская карьера Константина Протасова завершилась через пять лет службы – присвоили старлея и с тяжелыми заболеваниями уволили из армии. Звание майора получил уже в запасе, через много лет. Ветераны спецподразделений вспоминают – обороноспособность страны в те годы укрепляли без всяких защитных средств.
«Облучали на месте собак, вытаскивали и голыми руками брали. В белом халате, в колпаке и все – никаких предохранений не было», - говорит Варвара Костерина, которая десять лет прослужила лаборантом на ядерном полигоне в Семипалатинске.
Поминальный список, который ежегодно оглашают на панихиде в Воскресенском соборе, в этом году увеличился еще на две фамилии. С 1992 года, когда этих людей указом президента Бориса Ельцина официально признали пострадавшими от служения отчизне, только в Новосибирской области ушел из жизни 21 ветеран-ядерщик. Сотни людей погибли до этого указа – зачастую врачи просто не могли понять причины их заболеваний, а пациенты молчали о своей работе, согласно давно данной подписке о неразглашении государственной тайны.
Сегодня те, кто шел в эпицентр ядерного взрыва сразу после срабатывания «изделия», с горечью говорят: мы не нужны государству. Льготы, предоставленные в 90-х годах, упразднены. Федеральный закон о монетизации льгот, принятый недавно, практически лишил ветеранов спецподразделений медицинского обслуживания.
«Нам сейчас в дополнение к мизерной пенсии выплачивают в соответствии со 122 законом около 1000 рублей, из них 450 – это так называемый соцпакет, предназначенный на лечение. Раньше было бесплатное лечение, а сегодня этих денег хватит лишь на самые дешевые таблетки, которые никому не нужны – а лекарства, которые нужно принимать, стоят гораздо дороже. Единицы покупают за свои деньги, а остальным это вообще не доступно», - говорит председатель межрегиональной общественной организации ветеранов подразделений особого риска Иван Егоров.
В США государство выплачивает ветеранам аналогичных подразделений по 2000 долларов в месяц за каждый бэр (единица радиации), превышающий опасный порог. Опасным для жизни порогом в России считается доза свыше 25 бэр. По нашим законам, гражданам, получившим облучение от 5 до 25 бэр, выплачивают 287 руб. 53 коп. Жизнь тех, кто получил дозу свыше 25 бэр, оценивается в 920 руб. 08 коп. ежемесячно. Правда, даже на эти деньги многие ветераны подразделений особого риска претендовать не могут – они просто не знают, какую дозу радиации получили за время службы. Тогда эти измерения либо вообще не велись, либо данные об этом покоятся в дебрях государственных архивов, зачастую по-прежнему под грифом «секретно» сообщает НГС. |
