|
последние статьи >>
полный список статей >>
статьи категории Театр >> |
У меня есть сердце |
 Главной премьерой сезона назвал Новосибирский академический молодёжный театр «Глобус» камерный спектакль «Возвращение» по рассказу Андрея Платонова в постановке Олега Юмова, посвященный 65-летию Победы.
27.04.2010
Категория: Театр
|
 Главной премьерой сезона назвал Новосибирский академический молодёжный театр «Глобус» камерный спектакль «Возвращение» по рассказу Андрея Платонова в постановке Олега Юмова, посвященный 65-летию Победы.
Датские спектакли не такого уж давнего времени, посвященные 9 мая, демонстрировали счастье победившего народа, подхлестываемое бодрящими маршами победы. Но если разложить это счастье на отдельные истории отдельных людей, перенесенные с мест публичного проявления чувств в узкое приватное пространство, то окажется, что жизнь так и не сделалась простой и радостной.
Главный герой спектакля-притчи «Возвращение» капитан Алексей Иванов, сияя фирменной улыбкой Павла Харина, едет с войны домой, к жене и детям. На перроне, среди шумно провожающих его однополчан, он свой. Дома, среди родных, которые сами не верят, что дождались, он чужой. Защитник Родины научился бить фашистов, но разучился существовать в другом измерении. Что дальше делать с этой жизнью, которая выкарабкалась таки из войны, не знает никто.
Война проникает в спектакль «Возвращение» не взрывами и даже не рассказами о сражениях, а упорным отчуждением пятилетней Насти, умеющей сосредоточенно чистить картошку и штопать варежки. Взвинченной деловитостью подростка Петьки, который готов уступить отцу права хозяина, да не знает, как. Растерянно-кроткой улыбкой жены, её виноватой и как бы оправдывающейся интонацией, её попыткой исповеди в непонимании того, что лучше было бы не травить мужа правдой о случившихся «семен-евсеичах».
 «Возвращение» было опубликовано в «Новом мире» в 1946 году и сразу же было разгромлено партийными критиками. «Лживый и грязноватый рассказец» – вынес вердикт Фадеев. Зато потом за этот материал охотно брались режиссёры. Гавриил Елизаров в 1982 году снял фильм «Домой!», Иван Соловов в 2006-м сделал картину «Отец», а Юрий Еремин в 1995-м поставил спектакль в театре имени Пушкина и через 10 лет повторил его в МХТ. О последнем «Возвращении» единогласно писали, что сериальные актёры населили сцену сериальными же чувствами, на установленный на сцене экран крупным планом проецировались лица персонажей, которые словно бы не смогли существовать без кино.
В театре «Глобус» нашли удивительно точный эквивалент платоновской прозе. Молодой столичный режиссер Олег Юмов сделал бережную инсценировку рассказа, усилив его притчевое начало. Читать со сцены текст автора, не предназначенный для драматургического использования, ему не потребовалось, он обошелся минимумом слов, сделав сильным выразительным средством молчание. Это молчание – из редкого класса психологических нюансов, затрагивающих самый тонкий актёрский нерв, который способен вибрировать лишь при подлинном слиянии с материалом. Можно целые поэмы посвятить тому, как женская душа застывает в тоске по любимому мужчине, но Ольге Цинк они не нужны. Ее Люба Иванова, с угловатой фигуркой, с улыбкой кроткой, неуверенной и словно пробующей себя, просачивающейся сквозь суровость и окаменелость, привыкла экономить слова, как и силы. Но, боясь прикоснуться к мужу, она будет приближать его словами, будет говорить ему, для него, но, может, вовсе не то, что готовилась сказать.
Слова вырываются беспорядочным необузданным потоком у Петьки, который, чувствуя напряженность встречи, наговаривает и наговаривает их, лишь бы не молчать, не растягивать пугающую тишину отчуждения, а потом, проснувшись от ссоры родителей, интуитивно гасит её нарочито беспечным монологом. Слова выскакивают у маленькой Насти, когда она заявляет о своем праве голоса. Главные слова режиссёр отдал персонажу, которого в рассказе нет. Но в спектакле он существует так органично, что начинаешь искать его у Платонова между строк. Стрелочник на железной дороге у Александра Варавина – не просто полноправный участник действия. Он воистину стрелочник – на него переводит стрелки Иванов, ища виноватого во всей этой неразберихе, обрушивая вопросы и упрёки, делясь самогонкой и сокровенным. Но он ещё и паромщик, который помогает человеку переправиться из одной жизни в другую – напутствует и сочувствует, терпеливо пережидает его остановки в пути и сбои с маршрута, выслушивает его бессвязные монологи и подсказывает выход. Топит ему баньку, охаживает веником. А оставшись один, осматривает своё хозяйство, стучит по рельсам, подкручивает гайки. Ещё многие и многие судьбы пройдут чрез эту переправу, прежде чем задержаться хоть как-то, хоть где-то…
Железная дрога перечеркивает пространство малой сцены. Она символизирует уж никак не вечное движение, но бесприютность вечного скитальца – и тупик, куда упирается неприкаянная душа. За четыре года она отвыкла от постоянства, возвращение домой не есть возвращение к себе. Примостившись возле рельсов, люди ждут поезда, чтобы отбыть из войны в неизвестность, а прежде устраивают здесь же, на перроне, импровизированную пирушку с луковицей и сваренными вкрутую яичками, наспех разложенными на дорожной тряпице. Домашний стол тоже установлен на рельсы, будто отец семейства готов сорваться с места, мечась в поисках себя. Он и сорвётся, подхватив облегченный от военных гостинцев вещмешок. Там – проще, там – понятнее.
 Каким весёлым, непринужденным получился перекус на станции – и каким вымученным и натянутым стал обед за домашним столом со щами, впервые за четыре года сваренными на всю семью. Как просто было Иванову со случайной попутчицей Машей! Как легко он соскакивал вслед за ней с поезда, хотя до дому оставалось двое суток езды, с каким упоением носились они друг за другом, устраивая эротические игрища, дурачась и хохоча. И как неловко чувствует себя с родным существом, от которого отделила пропасть четырех лет. Молча, медленно, сосредоточенно, по обе стороны от кровати, муж и жена снимают с себя одежду, складывают её на стуле, берутся за уголок одеяла. Каждый мечтал об этой ночи все четыре военных года, а теперь не знает, как поступить с этой ночью, с самим собою и с другим человеком.
Плотское начало, на котором построена проза Платонова, в спектакле «Возвращение» воплощено на редкость деликатно. Телесное – всего лишь неотъемлемая часть повседневной жизни, которая теперь перестраивается с одиночества на супружество, как приёмник с военных сводок на прекрасно-сентиментальную песню «Тайна» в исполнении Леонида Утёсова. Мысли Платонова о душе, отданные стрелочнику-паромщику или самому Иванову, возникают в немногословном спектакле звонким пронзительным откровением. «Прежде он чувствовал жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся её обнажившимся сердцем» – вот о чём получился спектакль театра «Глобус», вот о чём ведут свою исповедальную линию и Павел Харин, и Ольга Цинк, и Нина Квасова в роли мимолётной любовницы Маши, и молодой актёр Денис Васьков в роли мудрого подростка Петьки, и маленькая артистка студии пластики Полина Рульнова, сыгравшая пятилетнюю Настю так, будто не выходила из собственной комнаты, не заметив, что она на сцене. «У меня есть сердце» – напоминает старая патефонная пластинка. К собственному сердцу и предстоит вернуться человеку, и тогда рельсы закончатся для него не тупиком, а песчаной тропинкой, на которую он ступит навстречу своим детям.
Яна Колесинская
Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко! |
| 27.04.2010
|
|
Мне кажется не совсем точное название, не возвращение, а вырождение было-бы правильнее.Я не спорю, что такие случаи были, но пиарить их... Извините - это... Они как бы извиняются перед западом:"простите за то, что мы вас победили, мы больше не будем..." И, видимо, правильно М.Тетчер сказала, что для России достаточно 15 млн. населения для обслуживания нефтяных скважин и угольных шахт. Люди, аплодирующие на таких по(д)становках только этого и достойны. Люди, предающие память своих дедов, отстоявших Страну в таких условиях... Со времён хрущёвско-брежневского ОТСТОЯ, когда слово УЧИТИЕЛЬ перестало звучать достойно и гордо, а скорее:"вот не повезло-то, сочувствую", а история коньюнктурно переписывалась, и началось вырождение. А сейчас, после ельцина, страна и вовсе выпала в ОСАДОК. Опущеные учителя по программам СВЕРХУ вырастили толпу(БЫТЛО), которое аплодирует на таких вот спектаклях. После "возвращения" я понял зачем на входе поставили охрану с металлоискателями, видимо кто-то из ветеранов хотел пройти с гранатой.
Всё идёт по ПЛАНУ(М.Тетчер)... Грустно... |
|
| в июне 2010 г заканчиваю иркутское театральное училище актер театра хочу найти себя в работе |
|
| Рассказ Платонова написан скупо, но сжемается сердце. Эта рецензия написана тоже так, что сжемается сердце. Чесно говоря не могла представить рассказ Платонова на сцене но после прочтения рецензии представила.И конечно никакой это не датский спектакль а наверное из тех, когда режиссер его поставил бы невзирая на даты. Дело за малым. Брать билет идти в театр. |
|
