28 марта
2024
четверг
Информационный Портал Сибири
 




Афиша городов Сибири

БарнаулБарнаул
КемеровоКемерово
НовокузнецкНовокузнецк
НовосибирскНовосибирск
ОмскОмск
ТомскТомск


Подробности:

Театр
Кино
Изо
Литература
Музыка
Персоны
все рубрики >>
последние статьи >>
полный список статей >>
статьи категории Персоны >>

Александр Нордштрем: «От театра меня могут отвлечь только красивые девушки!»

Режиссер из Швеции Александр Нордштрем готов работать везде — в России, Швеции, Белоруссии, над обрывом и даже в исправительной колонии.

17.02.2010
Категория: Персоны

Выпускник Санкт-Петербургской театральной академии, ученик великого Товстоногова, профессор кафедры актерского мастерства Гетеборгского театрального института Александр Нордштрем считается в Новосибирске своим режиссером, хотя давно живет в Швеции и намного чаще сотрудничает с театрами Москвы, Петербурга, Прибалтики, Белоруссии, Украины, Скандинавии и Европы.

Отследить географию его творческих поездок, кажется, невозможно. Сегодня он ставит сцены из «Декамерона» в маленьком итальянском театральном раю. Завтра едет на Сахалин инсценировать прозу Чехова. Чуть позже мчится в Минск, чтобы поставить единственную комическую оперу Джакомо Пуччини, или курирует в Гомеле международный проект «Театр в тюрьме», внедряя новую методу социальной реабилитации заключенных. Затем возвращается в Стокгольм для постановки спектакля по Даниилу Гранину и таки находит время для столицы Сибири. Критики называют его «холодным профессионалом» и отмечают редкую способность шить единое полотно из лоскутков разных культур без швов и заломов. Он умеет ставить качественно и быстро. Предпочитает классику жанра и, владея сразу несколькими иностранными языками, с удовольствием заглядывает в оригинал. «Легкой жизни я не искал, за это и расплачиваюсь», — отшучивается Александр Нордштрем.

— Если не ошибаюсь, вы начинали свою профессиональную деятельность как технарь?

Александр Нордштрем:
— Я окончил Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта и даже год что-то строил. Инженерное образование дисциплинирует мозги и развивает способность к логическому мышлению. Это очень помогает при чтении и режиссерском анализе пьес.

— А когда в жизнь студента-инженера вошел театр?

Александр Нордштрем:
— В ЛИИЖТе работает замечательная театр-студия Владимира Малыщицкого, где получили театральное крещение многие известные актеры и режиссеры Петербурга. В студии я начинал работать как актер, но быстро понял, что хорошим актером никогда не стану. Актерского честолюбия у меня не было, поэтому я воспринял эту «новость» вполне спокойно. Зато мне понравилось заниматься режиссурой. В результате, поставив несколько самодеятельных проектов, я с первого раза поступил в театральный институт на курс к Товстоногову.

— И назад пути, конечно, уже не было.

Александр Нордштрем:
— Конечно. Если уж Георгий Александрович принимает тебя на свой курс, то остается только учиться, учиться и еще раз учиться. Товстоногов к тому времени уже был не просто режиссером, а мастером, мэтром. У нас появлялся только раз в месяц, но и это мы считали большим счастьем. Он был замечательным педагогом. Его основной урок заключался в том, что каждая пьеса — свой мир и не существует универсальной отмычки, которая годится для всех пьес. Все спектакли Товстоногова были разными. И хочется надеяться, что я тоже не злоупотребляю повторами, перетаскивая приемы из спектакля в спектакль.

— Как вы попали в Швецию?

Александр Нордштрем:
— Мой отец — швед, и по документам он до 16 лет оставался шведским подданным. В 1990 году я пошел в шведское посольство и сказал, что хочу посмотреть на родину отца и деда. Они сказали: «Замечательно, но нужно приглашение». Я сказал, что родственников у меня в Швеции нет и приглашения, соответственно, тоже. «Тогда нельзя», — ответили они. «А как можно?» — настаивал я. Они сказали: «Если все документы в порядке, подавайте заявление и получайте вид на жительство». Жена даже немного удивилась тому, как это оказалось просто. В апреле мы уехали, а в июне я вернулся выпускать спектакль в Новосибирске.

— Сложно ли вам было адаптироваться к новым условиям?

Александр Нордштрем:
— Первое время было непросто: нужно было выучить язык, которого я не знал (в работе приходилось использовать английский). Что касается ностальгии, то той страны, города, улицы, дома — ничего этого уже нет. А родина для меня — это русский язык, русская культура, воспоминания и друзья детства. Это то, что всегда со мной, независимо от моего географического местоположения. Швеции же я благодарен за гостеприимство и предоставленные возможности.

— Наверняка среди десятка стран и городов, которые объехал режиссер Александр Нордштрем, есть некая зона максимального комфорта. Что это за место?

— Александр Нордштрем:
Если говорить о работе, то в качестве такого места я могу назвать Новосибирск. Я начал приезжать в этот город еще при советской власти. Наверное, с 1987 года, когда поставил свой первый спектакль в театре «Красный факел». Потом в моей биографии появился «Старый дом», где я поставил, на мой взгляд, один из лучших своих спектаклей — «Дом Бернарды Альбы». За долгие годы сотрудничества с этим театром я узнал и полюбил многих актеров. И каждый раз встреча с ними доставляет мне человеческую и творческую радость. Если же говорить о стране, то я, безусловно, выберу Италию, Неаполь, Капри.

— В ваш список не попала Швеция и ее театр. Расскажите, чем живет шведский театр сегодня?

Александр Нордштрем:
— В театральном плане Швеция — это европейская провинция. Глубокой театральной традиции, как в Англии, Франции и Германии, там нет. Это порождает метание из стороны в сторону и сопровождается постоянными попытками угнаться за модой. Разумеется, в Швеции было несколько великих театральных деятелей, но в целом это достаточно провинциальный театр, в котором иногда случаются выдающиеся спектакли и рождаются яркие театральные явления. Достоинство шведского театра — стопроцентное соответствие потребностям шведского зрителя.

— А какие у тамошнего зрителя сейчас потребности? Говорят, все сытые и финансово благополучные европейские страны сейчас ищут в театре острых ощущений.

Александр Нордштрем:
— Швеция — уникальная страна: в отличие от своих соседей — финн, датчан и норвежцев — они уже 200 лет не воевали. Они не испытали ужасов войны и не имеют опыта эмоционального страдания. В этом смысле они совершенно невинные люди, отсюда идет их определенная эмоциональная инфантильность и фригидность. Основная черта шведского характера — желание избежать конфликта, а конфликт необходим человеческому организму. Без борьбы за выживание и стрессов у человека наступает душевная дистрофия. Отсутствие внешнего конфликта порождает конфликт внутренний. У шведов внутри черт знает что творится, идет бесконечное болезненное самокопание. Темы инцеста, суицида, насилия, жестокости в самых разных видах широко представлены в шведской драматургии. Как во многих других европейских странах, в Швеции очень востребованы социально ориентированные пьесы на актуальную тематику. Государство готово вкладывать в такие проекты деньги. В России это направление сейчас тоже активно осваивают. Но здесь подобные постановки еще называют экспериментальными, а в Европе уже давно считают традиционными.

— Материально в Швеции театр более обеспечен?

Александр Нордштрем:
— Никакого материального благополучия у театра там нет. Это иллюзия. Субсидии постоянно сокращаются, и театру приходится совсем непросто. Государственные театры со скрипом, но выживают, а свободные театры-студии, едва возникнув, умирают. Даже если в таком театре будет поставлено несколько интересных спектаклей, они рано или поздно будут вынуждены прекратить свою деятельность, потому что слишком много расходов — аренда помещения, постановочная часть, гонорары. Если сравнить с Россией, то зарплата у тамошних актеров не намного больше. Если, скажем, актер получает в Швеции 2–2,5 тысячи евро, треть уходит на налоги, треть на квартиру, остается 500–600 евро, что вполне сопоставимо с зарплатами российских актеров.

— Вы часто сотрудничаете с белорусскими театрами. Наверняка это отличное и от русского, и от европейского театров явление.

Александр Нордштрем:
— Белорусский драматический театр — последнее, что осталось нам в наследство от Советского Союза. В нем сильны традиции так называемого соцреализма. Он чересчур консервативен, идеологизирован, и в нем по-прежнему существуют два вида цензуры — государственная и железная самоцензура. Театральные эксперименты возможны и иногда весьма успешны. Но они ориентированы, скорее, на Запад, чем на внутреннее потребление. Наиболее интересно в Белоруссии, на мой взгляд, направление, возрождающее национальный театр, как, например, спектакли Николая Пинигина в Национальном академическом театре им. Янки Купалы. А вообще, мне кажется, в каждой стране должен быть как традиционный театр, который бы сохранял традиции прошлого, так и экспериментальный, строящий нечто новое, свое.

— У вас очень плотный рабочий график. Тем не менее, как я слышала, вы внимательно следите за судьбой ваших спектаклей. Для приглашенного режиссера это большая редкость.

Александр Нордштрем:
— Мне всегда интересно следить за спектаклем. Особенно за тем этапом, когда спектакль только становится на ноги. Интересно, как реагируют зрители, что пишут критики и журналисты. Мне, как приглашенному режиссеру, редко предоставляется такая возможность. Но я каждый раз радуюсь, когда могу увидеть спектакль спустя несколько лет после постановки и, если необходимо, помочь с вводами новых актеров, скорректировать кое-какие нюансы, которые появились за это время.

— Сколько в среднем живет спектакль без режиссерского пригляда?

Александр Нордштрем:
— Определенного срока, конечно, нет. На Западе спектакли в силу тамошней системы долго не идут. А в России случается по-разному. Если нет постоянной смены актеров и многочисленных вводов, то спектакль может прожить и несколько лет. Вот, к примеру, «Сцены из супружеской жизни» — спектакль, который я поставил на сцене «Старого дома», — шел семь или восемь лет. Такие исключения из правил редко да случаются.

— Возможно, тогда лучше найти постоянную театральную прописку?

Александр Нордштрем:
— Я не выбирал путь режиссера-кочевника. Так получилось в силу совершенно конкретных причин. Мне нравится придумывать спектакли, репетировать с актерами, работать со сценографами, композиторами. Одним словом, заниматься творчеством. Но я не люблю и не умею делать то, что входит в обязанности худрука или главного режиссера театра. Заниматься финансами, организационными вопросами, выстраиванием каких-либо отношений с властными структурами — все это обратная сторона медали, с которой я не хочу иметь дело.

— Вы меняете художника от постановки к постановке или предпочитаете постоянно работать с одним и тем же мастером?

Александр Нордштрем:
— На протяжении многих лет я работал с художником Ириной Долговой. Вместе мы создали немало спектаклей. Но последнее время мне захотелось самому попробовать оформлять свои спектакли. Эта работа, как все новое, чрезвычайно меня интересует и увлекает.

— Поставив более 80 спектаклей, многие из которых пришлись по душе и зрителям, и критикам, вы наверняка составили для себя рецепт успешной постановки.

Александр Нордштрем:
— Чем я действительно горжусь, так это тем, что могу называть себя профессионалом. Я понимаю, как надо ставить спектакли, и умею это делать. Другое дело, что на всех не угодишь. Талант далеко не всегда гарантирует кассу. Да и успех — понятие относительное. Сиюминутный успех может превратиться в ничто, и через пару лет о нем никто и не вспомнит, а провалы бывают такими, что вспоминаются веками как открытия и достижения. Представление о режиссерах и театре создаются критиками, а им, как и всем людям, свойственно ошибаться. Хорошо, когда существуют разнообразные мнения и отзывы. У меня вызывают подозрения те спектакли, которые все или ругают, или так же единодушно хвалят. Подлинное художественное произведение должно вызывать споры и столкновения мнений и разных точек зрения. Это означает, что результат не оставляет зрителя равнодушным.

— На какой сцене вам больше нравится работать — на малой или на большой?

Александр Нордштрем:
— Мне интересно экспериментировать с форматами сцены. Поработал на малой, перешел на большую и наоборот. Не так давно у меня был очень интересный опыт в Италии, на Капри. Это было сплошное наслаждение. Я ставил «Декамерона» Джованни Боккаччо под открытым небом. Спектакль игрался на сцене, построенной на вершине горы, за которой был обрыв. Около 400 метров над уровнем моря. Солнце. Яркие южные краски. Средиземное море, по которому то и дело проплывают яхты, катера, туристические лайнеры. Эффект потрясающий. Такие декорации ни в одном театре ни за какие деньги не сделаешь. После такого опыта даже любопытно было перебраться в камерное пространство «Старого дома». Потом опять будет Италия, затем Швеция, Петербург.

— Какое количество спектаклей вам при таком цейтноте удается поставить, скажем, за год?

Александр Нордштрем:
— На протяжении последних 25 лет я в среднем ставлю в год по три спектакля. Работаю в разных жанрах: мюзикл, опера, драма, комедия, трагедия, камерные спектакли и густо населенные. При этом еще занимаюсь преподаванием — преподаю актерское мастерство и режиссуру.

— С комедиями-трагедиями все понятно. А что заставило успешного драматического режиссера заняться постановкой оперы?

Александр Нордштрем:
— Я очень люблю музыку! Это сложный жанр со своими традициями и законами. Несмотря на то, что музыка, конечно, диктует свое, в такой постановке есть где развернуться. Меня искренне восхищают оперные актеры. Они профессиональные люди: знают материал, владеют своим ремеслом. Когда я ставил «Джанни Скикки» Пуччини в Государственном Большом театре оперы и балета Республики Беларусь, актеры на первой же встрече пропели мне всю оперу! Другое дело, что в актерском плане многие из них слабее драматических артистов, но сбить штампы и заставить играть так, как нужно, а не как можется, — это уже задача режиссера.

— Александр Эдвинович, давайте вернемся обратно в Новосибирск. Ваш очередной визит в наш город связан с постановкой «Золотого осла» Апулея в «Старом доме». Выбор для режиссера, предпочитающего ставить классику мировой драматургии, прямо скажем, нетипичный.

Александр Нордштрем:
— Мне нравится сотрудничать со «Старым домом», прежде всего, потому что я всегда здесь имею возможность работать над тем материалом, который мне хочется в данный момент поставить. Так было и с «Золотым ослом». Этот роман привлекал меня давно. Давно хотелось вернуться к истокам европейской культуры — к античному роману и театру. Еще Пушкин говорил в своем «Евгении Онегине»: «В те дни, когда в садах Лицея я безмятежно расцветал, читал охотно Апулея, а Цицерона не читал». Вот теперь мы вместе с актерами театра «Старый дом» «читаем» Апулея и, надеюсь, «охотно».

— Специально для этого проекта вы сделали инсценировку апулеевского романа.

Александр Нордштрем:
— Если я беру для постановки прозу, то всегда сам делаю инсценировку. Конечно, можно было бы пригласить профессионального драматурга, но зачем? Никто лучше меня не знает, как я вижу роман, какие сцены хочу использовать и в каком ракурсе. А в диалогах я вообще всегда стараюсь сохранять авторский текст и добавлять от себя самый минимум. Мне это важно — сохранить в инсценировке автора.

— О чем расскажет зрителю «Золотой осел» в вашей интерпретации?

Александр Нордштрем:
— Для меня это история молодого человека, беззаботно и бездумно прожигающего свою жизнь в удовольствиях и развлечениях. Сладострастие и праздное любопытство приводят к тому, что во время магического сеанса он превращается в осла. И только после многочисленных испытаний и приключений он вернет себе человеческое обличье и обретет смысл жизни.

— К магии для превращения актера в осла и обратно прибегать не будете?

Александр Нордштрем:
— На театральную сцену можно перенести все, что угодно. Это тоже своего рода магия. Я надеюсь, что зритель придет на наш магический сеанс и найдет в нем что-то для себя интересное. Чего в нашем «Золотом осле» не будет совершенно точно, так это детского сада — никаких ослиных ушек, масок и ползанья на четвереньках.

— Автор «Золотого осла» щедро украсил текст эротическими сценами, вплоть до совокуплений с животными. В той или иной степени это войдет и в инсценировку. Не боитесь, что публика начнет возмущаться и воротить нос?

Александр Нордштрем:
— «Золотой осел» — это увлекательная история с элементами философии, фантастики, эротики. Выкинуть хотя бы одну из этих составляющих невозможно. Да и зачем? Мы пытаемся сохранить дух и стиль Апулея. И приглашаем на спектакль тех, кто хочет и не боится познакомиться с этим автором.

— Александр Эдвинович, наша беседа длится достаточно долго и все время вертится вокруг театра. Скажите, вас что-нибудь может отвлечь от театра?

Александр Нордштрем:
— Красота окружающей природы и, конечно, женская красота. Больше ничего.

Юлия Щеткова,
«Новая Сибирь»
17.02.2010

6. Сулико | 25.02.2010 22:21
Эй вам, хватит обсуждать личность режиссера, приходите на спектакль, премьера уже!

5. Кобрин | 25.02.2010 08:04
Слушьте, зачем вы тут сплетни разводите? Обычный заголовок, нормальное интервью, но конечно тем, кто ищет всяческую клубничку, будет интересен заголовок, а не суть беседы, не смысл спектакля, не то, что закладывал режисер в свое произведение. Вы посмотрите спектакль, а потом рассуждайте - для чего он был поставлен, для кого. Да, сейчас не самое плодотворное время для истинного творчества, все думают о том как заработать, но бывает одно другому не мешает. Но что собственно порочного в увлечении женской красотой? Красота, любовь вдохновляют художника на деяния. Не цепляйтесь к словам, не надо выдергивыать их из контекста - зрите в корень, и жить станет интереснее!

4. Эн | 24.02.2010 23:23
Ух, какая реклама в заголовке, старый хрен, который пытается между делом еще девок завлекать! Женскую красоту захотелося ему:) Седина в голову - бес в ... :)

3. Konvert | 24.02.2010 20:52
Знають, знають чем народ-то завлекать, оншлаги сбирать. Аплея вспомнили... Может всю антологию мировой эротики поставить пора? Прав Нордштрём коды говорит "Дом Бернальды Альбы" лучший спектакль. Что да то да. Давно это было а помница. Вот бы и Осла к той же кондиции привел.

2. Makarova | 24.02.2010 18:27
Хотела сказать, конечно, не "жротикой" а эротикой но получилось интересно. Жротика... Они же, греки-то древние, и пожрать были не дураки?

1. Makarova | 24.02.2010 18:22
Если кого-то и отвлекут красивые девушки, то не потребителя "Золотого осла". Интересно, насколько сцена будет заполнена жротикой? Как будет соблюдена мера вкуса? Только ради этого стоит купить билет. Но думается как бы оно ни было красивые девушки на этот раз отвлечь не смогут.

Коды для форматирования текста:

[b] текст [/b] - полужирный
[i] текст [/i] - курсив
[u] текст [/u] - подчеркивание
(при желании)


ближайшие праздники

1.04 - День Смеха
2.04 - День Единения народов
12.04 - День Космонавтики
12.04 - Пасха
30.04 - День Пожарной охраны
1.05 - День Весны и Труда
9.05 - День Победы
24.05 - День Славянской письменности и культуры

сервис знакомств

Я
Ищу
От  до  лет
Место жительства:
 c фотографией
 сейчас на сайте

заполнить анкету
© OOO "СибирьИнфо" 2006 г.